Свежие новости ТВ

 Распечатать В понедельник 9 сентября Барак Обама может назвать имя человека, который станет вторым по влиянию в Соединенных Штатах в ближайшие четыре года. Битва за пост главы ФРС ведется между двумя главными претендентами — заместителем председателя ФРС Джанет Йеллен и советником президента Лоуренсом Саммерсом. Телеканал «Россия 24″ поговорил с профессором Гарварда, одним из самых известных экономистов в мире, Кеннетом Рогоффом о том, чем отличаются кандидаты и какую политику, вероятно, будут проводить. — Говорят, что Барак Обама до сих пор не определился с кандидатурой на пост главы ФРС США. Как вы считаете, объявит ли он кандидата 9 сентября, как и намечено, или перенесет решение на более поздний срок? — По правде говоря, понятия не имею. Вообще 9 сентября – это немного рановато для объявления имени нового главы ФРС, поскольку Бен Бернанке будет оставаться на своем посту до конца января 2014 года, и объявление имени нового главы может немного сбивать с толку. Но я еще раз повторю – у меня нет никакой конкретной и независимой информации. Два основных претендента на пост главы ФРС — Джанет Йеллен и Лоуренс Саммерс. Вы писали об обоих кандидатах в одном ключе: оба они благосклонно относятся к количественному смягчению и не таргетируют низкий уровень инфляции. Но тогда в чем заключается выбор, чем отличаются кандидаты? — Я считаю, что оба претендента — нынешний вице-председатель ФРС Джанет Йеллен и бывший министр финансов и советник президента Обамы Лоуренс Саммерс — являются прекрасными кандидатурами с точки зрения их опыта и знаний. Оба эти претендента являются блестящими учеными. Но тем не менее это разные личности и характеры. Джанет Йеллен более спокойная, при этом она может быть довольно практичной и настойчивой, когда нужно. Лоуренс Саммерс также является прекрасной личностью, он умеет очень внимательно прислушиваться к мнению других специалистов. Я думаю, что оба эти кандидата имеют множество достоинств для данного поста. Я не могу сказать, будет ли различаться их политика. Джанет Йеллен может сохранять текущий курс, ее кандидатура скорее ассоциируется со словом «преемственность», поскольку сейчас она работает в действующей Федеральной резервной системе. Конечно, она может внести какие-то изменения в политику регулятора, если станет его главой. Кандидатура профессора Саммерса, с этой точки зрения, несет с собой больше неопределенности. Но скорее всего, они оба склоняются к проведению очень мягкой кредитно-денежной политики, они оба очень беспокоятся относительно безработицы. Я бы сказал, что они оба благосклонно смотрят на среднесрочную инфляцию и в случае необходимости готовы допустить некоторое ускорение инфляции для поддержания рынка труда. Но непонятно, как будет отличаться их кредитно-денежная политика, учитывая кризис. Это очень непредсказуемо. — Саммерс участвовал в дерегулировании банковской системы. Долгое время он стоял на либеральных позициях, ратуя за сокращение роли государства в экономике. Кроме того, у Саммерса сохранились тесные связи с Wall Street. Как это вяжется с постом главы ФРС, которая сейчас активно влияет на экономику и должна быть устойчива к лоббированию финансовых групп? — Это справедливый и важный вопрос. Относительно дерегулирования банковской системы – да, Лоуренс положил начало, это было в конце 1990-х годов, но неизвестно, что бы он сделал в 2000-х годах, если бы он остался у власти. Но власть перешла к республиканцам, они продолжили эту политику по-своему, и, возможно, Саммерс сделал бы что-то иначе. Однако дерегулирование было проведено, и довольно неплохо в некоторых аспектах. Сейчас существуют гособлигации, индексируемые по инфляции, и Саммерс сыграл важную роль в проталкивании этого инструмента, который сейчас популярен во всем мире. Я думаю, что это сыграло стабилизирующую роль. Да, я могу сказать, что опасения вполне законны относительно связи с Уолл-стрит, поскольку взаимосвязь между финансистами и ФРС довольно сильна, в том числе в области регулирования. С другой стороны, можно сказать, что тот факт, что Лоуренс Саммерс хорошо знает Уолл-стрит и людей, является довольно полезным. Я думаю, что он все-таки довольно независимый персонаж. Я бы не сказал, что он провел всю жизнь на Уолл-стрит – он является ученым, он прежде всего ученый и политик. Я думаю, что он будет довольно независимым. Так что опасения вполне законны, но я все-таки считаю, что он хорошо справится. — Какие недостатки как у гипотетического главы ФРС можно назвать у Йеллен? — Я не вижу каких-то очевидных слабых сторон Джанет Йеллен как у гипотетического главы ФРС. Она, по моему мнению, будет очень хорошо управлять ФРС, обеспечивая стабильность и предсказуемость в отношении политики. Я считаю ее очень умной, я знаю ее на протяжении всей своей профессорской деятельности, я знаком с ее исследованиями, которые она рассылала еще в студенческую бытность. Я знал ее лично, когда мы работали в Беркли. Она может быть очень практичной и твердой. У нее сильный характер, она может проявлять настойчивость. Каждый может ошибаться: она, Бен Бернанке, Аллан Гринспен. Лоуренс Саммерс считается одним из ярких умов в области политики со времен Киссинджера, возможно, а Джанет Йеллен является потрясающим человеком с великим умом, но у нее, возможно, не столь обширное резюме, как у него. Но я не вижу причин, по которым ее кандидатуру нельзя было бы назвать прекрасным выбором на пост главы Центробанка. Я ее поддерживаю. — Сейчас на повестке дня стоит вопрос сокращения закупок гособлигаций. Вы считаете, и Йеллен, и Саммерс, в случае занятия поста, отложат сворачивание? — Сложно сказать, как политика регулятора может поменяться с приходом нового главы. Это зависит не только от того, кто стоит во главе ФРС, но еще и от ситуации в экономики. Я думаю, что у ФРС есть ощущение, что американская экономика набирает обороты и становится более устойчивой даже в свете сокращения стимулирования со стороны правительства. У регулятора появилось ощущение, что количественное смягчение прибавило слишком много газу финансовым рынкам и что оно не нужно так сильно американской экономике. На самом деле я не очень согласен с этой точкой зрения. Но в ФРС, похоже, есть свое собственное единогласное мнение. Моя точка зрения в том, что инфляция – это очень и очень далекий риск, а безработица все еще является очень высокой, и если бы выбирал я, то я бы не просто отложил сворачивание программы QE, но я бы сделал его более агрессивным. Но я — ученый. В ФРС же, похоже, есть единое мнение в пользу сокращения количественного смягчения, которое выражается по-разному. Оба кандидата, я думаю, будут продолжать текущую политику регулятора. — Возможно ли назначение на пост темной лошадки, третьей фигуры, о которой пока не говорят? В своей статье на Project-Syndicate вы упомянули Дональда Кона. — Конечно, есть вероятность того, что на пост главы ФРС может быть выставлена кандидатура, о которой никто не говорил и не слышал. Такое случалось много раз. Например, когда Билл Милл был номинирован президентом Картером в конце 1970-х. Никто даже не знал, кто это. Так что такое случается, и нельзя исключать фактора неожиданности. Но я склоняюсь к мысли, что все-таки маловероятно, что будет кто-то еще. Сейчас есть два кандидата, которые работают в правительстве на протяжении долгого времени. Они уже тщательно проверены временем, они предсказуемы, люди знают, что примерно можно от них ожидать. Конечно, всегда есть вероятность сюрпризов в самую последнюю минуту – такое бывает и в Верховном суде. В общем, я думаю, что 95%, что будет выставлена кандидатура одного из двух этих претендентов, но никогда нельзя знать на 100%. — Нет доказательств того, что количественное смягчение снижает уровень безработицы. Некоторые экономисты считают, что вся эта затея ошибочна: правительство расплачивается по счетам, печатая деньги. И Америку в конце концов ждет не просто большая инфляция, а гиперинфляция. Вы так не думаете? Это заблуждение, что QE – простое печатание денег. Смысл в том, что правительство выпускает очень краткосрочные долговые обязательства, работая вместе с ФРС. Дело в том, что долг выражается в деньгах, которые банки держат в виде избыточных резервов у ФРС. Правительство разменивает свой долгосрочный долг и делает его гораздо более краткосрочным. Тут есть свои выгоды: если процентные ставки низкие, то это просто потрясающая идея: можно получать очень дешевое финансирование и оставаться в выигрыше. Но есть и риск. Если процентные ставки начинают расти, тогда начинается сильное замедление в странах Азии, и они прекращают финансировать дефицит США. Процентные ставки могут вырасти, и все операции могут стать очень дорогими, поскольку краткосрочный долг должен быть быстро превращен в гораздо более дорогостоящие процентные ставки. И тут могут быть проблемы. Идут активные обсуждения относительно возможного сворачивание QE без сильного разгона инфляции и того, как быть с растущими ставками. Конечно, есть риск. Я думаю, что это разумный и просчитанный риск, учитывая высокую безработицу. Это не просто печатание денег, хотя, конечно, эта политика увеличивает денежную массу, если процентные ставки растут и правительство отчаянно нуждается в деньгах. — Считаете ли вы, что одним из выходов в сложившейся ситуации является реформирование Федеральной резервной системы, и кто из кандидатур, на ваш взгляд, может решить эту проблему наиболее эффективно? — Я думаю, что ФРС прошла сильные изменения после финансового кризиса и она несет большую ответственность. Открытым остается вопрос, правильно ли были разработаны эти изменения. Многие люди считают ФРС институтом, который функционирует лучше всех. Почему надо заставлять ее делать больше? ФРС получила регулятивные и другие функции, которые увеличили ее ответственность, которые усложнили систему и в результате усилили риски. Дело в том, что слишком большая ответственность ФРС может вызвать проблемы, нельзя сваливать ответственность за все на один-единственный орган, нужно ограничить сферу ответственности ФРС. Я думаю, что и Йеллен, и Саммерс позаботятся об этом. Йеллен уже выражала опасения, связанные с этим вопросом миссии регулятора. Саммерс, я думаю, также очень внимательно отнесется к данному вопросу. Сейчас это важный вопрос. У ФРС сейчас самые широкие полномочия в истории регулятора, и поэтому к регулятору сейчас больше всего внимания. — Некоторые эксперты полагают, что ФРС следовало бы передать под управление государства. Что вы думаете по этому поводу? — Это не очень хорошая идея, это старый способ, которым мы пользовались. У большинства стран центробанки были частью министерства финансов, подчиняясь напрямую правительству и министру финансов. И, грубо говоря, банк мог печатать деньги и просто передавать их правительству для расходов. Правительство все еще управляет ФРС, правительства других стран по-прежнему управляют другими центробанками, они подчиняются их власти, но при этом центробанки сейчас обладают гораздо большей независимостью. Вопрос в том, а надо ли сокращать эту независимость? Я думаю, что это исключительно хороший инструмент для контроля над инфляцией и стабилизации экономики. И мы хотим лишить экономику этого инструмента? Однако надо помнить, что есть лимиты относительно объема ответственности, который можно взвалить на плечи этих ведомств (прим. – центробанков). Они работают очень хорошо в области денежной политики, а вот функцию регулирования, на мой взгляд, необходимо разделить с другими органами мониторинга, которые подчиняются напрямую правительству, поскольку тут еще есть и политический элемент. — Не хотите что-нибудь добавить? — В странах, и особенно развивающихся, есть большие опасения, что окончание программы количественного смягчения принесет много вреда, уведет вниз биржи. Многие люди в развивающихся странах считают политику количественного смягчения тем фактором, который влияет на фондовые рынки. Сейчас эту политику хотят свернуть, и это окажет влияние по разным направлениям. Я считаю важным, что эти вопросы обсуждаются странами «Большой двадцатки», чтобы понять, что делать, если все будет происходить слишком быстро. Но я должен сказать, что в трудностях на развивающихся рынках виновато не одно только количественное смягчение. В Китае происходит замедление темпов экономического роста, в некоторых странах есть недостаток структурных реформ, необходимых для роста. Так что причина не только в количественном смягчении. Но тем не менее это разумная тема для обсуждения G20. Доллар – это резервная валюта, которая способна влиять на весь мир, и логично, что весь мир проявляет интерес к этому вопросу.

Ссылка на источник